Автобиографию, изданную в Лондоне в 1962 году, когда Рудольфу Нурееву исполнилось 24 года, он начал не с истории своего рождения в вагоне поезда, мчавшегося вдоль берегов Байкала, или, например, первого выхода на сцену Мариинского театра. Он рассказал о "прыжке к свободе", который "подающий надежды артист советского балета" совершил в парижском Ле Бурже июльским утром 1961 года...

Рудольф Нуреев не любил вспоминать о своем прошлом не потому, что его детство пришлось на скудные годы Великой Отечественной войны и последующее лихолетье. Хотя появление на свет под стук колес в ледяное мартовское утро порой казалось ему "самым романтическим событием в жизни". Он был человеком, который никогда не страдал от привязанностей и ностальгии - по стране, былому и близким. Нуреев истово был предан только танцу. Побеждая в танце, он чувствовал себя властителем мира и ждал королевских почестей и поклонения. Подчеркнутое внимание к своему социальному статусу Нуреев будет переживать всегда и станет требовать к себе соответствующей степени уважения от тех, кто, по его мнению, не дотягивал до одного с ним уровня. Он сделает исключение только для своих любовников - тех из простолюдинов, с которыми ему понравится спать. Он будет превращать неповоротливых этуалей (скромных мальчиков из кордебалета) в звезд на время их недолгих романов...

Фрагмент статьи из книги Владимира Кирсанова "69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы" (2005). Фото Джека Митчела. Jackmitchellphotographer.Com